— Юра, это огромное преимущество, что ты русский, а не изъян, как думают они, выросшие в стране, которая пухнет от сознания собственного величия, не понимая, что это провинциально. Ты космополит, ты двуязычен и бикультурен. Тебе нужна профессия, в которой это дает максимум конкурентных преимуществ. Ты должен стать финансистом или юристом. Даже врачом, хотя врачом ты, конечно, быть не хочешь. Ты же понимаешь, что конкуренция — это ценность, — твердила мать, не видя, что после слов «ты должен» сын отключился, а после слов «ты же понимаешь» в нем закипела бессильная злоба.
— Мам, я не хочу ни с кем конкурировать… — Юра тут же пожалел о сорвавшихся с языка слов, влекущих за собой неизбежное продолжение дискуссии с матерью. Уж она-то всю жизнь всегда и со всеми конкурировала.
— Ты разве не хочешь стать инвестиционным банкиром и в двадцать пять зарабатывать сто тысяч, а в тридцать — полмиллиона?
— Полмиллиона хочу….
— Для этого я и вывернулась наизнанку, чтобы ты учился в Saint Albans School, а теперь поступил в Wharton School of Economics, в крайнем случае в университет Berkeley.
— Лучше бы ты не выворачивалась наизнанку, там нет ничего красивого…
— Хочешь мне хамить?
— А как ты собираешься платить за такой университет?
— Найду, как… — отвечала мать, а сын думал, что и правда, найдет. Будет отказывать себе, папе и бабушке во всем. И от этой жертвенности, ему совсем ненужной, ее требовательность лишь возрастет, его собственное чувство вины, что он не оправдывает ее надежд, — тоже. Это ему тоже не нужно! Не нужно, как они не понимают! Ему нужна Эрин и спокойная жизнь в маленьком городке.