Примечателен тот факт, что совесть родителей в отношении детей более спокойна, чем у детей в отношении родителей. Возможно, это связано с тем, что родители меньше нуждаются в детях, чем дети в родителях. Мы можем себе также представить, что именно родители жертвуют своими детьми, но никак не наоборот. Поразительно.
Привязанность к исходной группе обладает для совести приоритетом перед любыми другими доводами рассудка и перед любой другой моралью. В отношении результатов нашей веры или наших поступков совесть ориентируется на привязанность, не обращая внимания на то, что с других точек зрения эта вера и эти поступки могут казаться ненормальными или предосудительными.
Поэтому рядом с матерью у нас одна совесть, рядом с отцом — другая, в семье — третья, на работе — четвертая, в церкви — пятая и за столиком в баре — шестая. То, что на пользу одной системе, может повредить другой, и что приносит нам невиновность в одной, сталкивает нас в виновность в другой. Похоже, что за один и тот же поступок мы оказываемся перед многими судьями, и пока один зачитывает нам приговор, другой нас оправдывает.
Из греха часто получается что-то хорошее, и это плохо для моралистов.
Хеллингер