В сущности, единственный идол, единственное божество, которое я чту, - время, и совершенно очевидно - всё, что бы не происходило со мной, плохое ли, хорошее ли - всё соотносится с ним. [...] Я знала, что всякая торопливость с моей стороны так же глупа, как и медлительность. Не только сейчас - всегда. Я знала всё. Зная, что это знание ничего не значит. [...] Я никогда не буду знать достаточно. Никогда, чтобы быть совершенно счастливой, никогда, чтобы мной овладевала некая страсть, захватившая всю мою душу, никогда и ничего не будет достаточно для чего бы то ни было. Но эти моменты счастья, согласия с жизнью, если их правильно назвать, выполняют роль покрывала, лоскутно-утешительного одеяла, которое натягивают на обнаженное тело, загнанное и дрожащее от одиночества.