Мне откусили два ребра
и выдали мою мужчину.
Самой подходящей массы.
Я гляжу на неё в изумленьи,
страшно лепестки трогать,
но помню - мои рёбра
гораздо тяжелее;
я думаю, что у них там в запасе,
и в испуге
хватаю свою мужчину,
читать дальшепрячу в коробочку
от киндер-сюрприза,
заставляю утку,
умоляю утку,
проклинаю утку.
Она плачет, давится,
у неё получается,
с горем-двумя пополам.
И пока постигаю горе
и подыскиваю сундучок,
я думаю, что там ещё лепят
из моих ребер?
Я ищу зайца.
Я заставляю зайца,
целую зайца -
уже легче.
Покупаю цепь на блошином рынке;
ищу дуб.
Но музыка очень громко,
такая красивая,
боюсь не услышать,
вдруг что-то не так,
и я иду убивать дирижера,
китайскими палочками,
которые применяю
последние полтора года.
Дирижер обращается
в лису и бегство,
ведь что он со своей
несчастной палочкой
против моих китайских.
У кого-то в запасе
моя глина;
у кого-то зачем-то есть
моя глина от рёбер,
но я не считаю
это важным сейчас,
потому что очень беспокоюсь
- я стучу по крышке,
откуда странное Морзе,
чёрт, я не знаю Морзе,
а там в сундуке,
в заячьем сердце, в утином сердце,
бьется моя мужчина
с обломанным ушком,
не слышит.
Я умираю.(с) Дина Гатина