Три - это три утра, думал Чарльз Хэллуэй, сидя на краю постели. Почему
поезд пришел именно в этот час?
Да потому, текли дальше мысли, что этот час - особый.
Женщины ведь никогда не просыпаются в этот час. Они спят сном
младенцев. А мужчины средних лет? О, они хорошо знают этот час. О Господи,
полночь - это совсем неплохо: проснулся - и уснул, и час, и два - не
страшно, ну поворочаешься и уснешь опять. А в шестом часу уже появилась
надежда, рассвет недалеко Но - три! Господи Иисусе, три пополуночи! Врачи
говорят, тело в эту пору затихает. Душа выходит. Кровь течет еле-еле, а
смерть подбирается так близко, как бывает только в последний час Сон - это
клочок смерти, но три часа утра, на которые взглянул в упор, - это смерть
заживо! Тогда начинаешь грезить с открытыми глазами.
Боже, если бы найти силы встать и перестрелять эти полусны!
Но нет сил. Лежишь приколоченный к самому дну, выжженному дотла. И эта
дурацкая лунная рожа пялится на тебя сверху!
Вечерней зари не осталось и в помине, а до рассвета еще сто лет. Лежишь
и собираешь всю дурь своей жизни, какие-то милые глупости близких людей - а
их давно уже нет... Где-то было написано, что в больницах люди умирают чаще
всего в три пополуночи...
- Хватит! - молча крикнул он. (С) Р. Брэдбери