"- В книге Саймака, - сказал он, - замечательный сюжет, но вот написана она не так чтобы очень. Неплохо, конечно, но, поверь мне, есть лучше.
Бобби выжидающе молчал.
- И есть книги, написанные замечательно, но сюжеты у них не очень. Иногда читай ради сюжета, Бобби. Не бери примера с книжных снобов, которые так не читают. А иногда читай ради слов, ради стиля. Не бери примера с любителей верняка, которые так не читают. Но когда найдешь книгу и с хорошим сюжетом и хорошим стилем, держись этой книги.
- А таких много, как по-вашему? - спросил Бобби.
- Больше, чем думают снобы и верняки. Гораздо больше. Может быть, я подарю тебе такую. Как запоздалый подарок на день рождения."
еще несколько"Он хотел было перевернуть книгу, прочесть то, что написано на задней обложке. Тед ласково положил ладонь на руку Бобби, помешав ему.
- Не надо, - сказал он. - Как личное мне одолжение - не надо.
Бобби непонимающе поглядел на него.
- Книга должна быть как неисследованные земли. Приступай к ней без карты. Исследуй ее и составь собственную карту.
- А если она мне не понравится? Тед пожал плечами.
- Тогда не дочитывай ее. Книга - как насос. Он ничего не выдаст, если прежде ты не зарядишь его. Заряжаешь насос собственной водой, качаешь ручку, тратя собственную силу. И поступаешь так, ожидая, что получишь больше, чем отдал... со временем. Понимаешь?
Бобби кивнул.
- Долго ты будешь заряжать насос и качать, если из него ничего не польется?
- Наверное, недолго.
- В этой книге на круг двести страниц. Прочти первые десять процентов - то есть двадцать страниц, я ведь уже знаю, что с математикой у тебя похуже, чем с чтением, - и если она тебе не понравится, если она не будет давать больше, чем забирать, отложи ее."
"Он вдруг вспомнил, что сказал Уильям Голдинг: мальчиков на острове спасла команда линейного крейсера... но кто спасет команду?
Глупо, конечно, уж кто-кто, а Рионда в этот момент никак и ни в каком спасении словно бы не нуждалась. Но слова эти все равно порадовали Бобби. А что, если взрослых вообще нет? Вдруг самое понятие "взрослые" - обман? Что, если их деньги - это только игральные фишки, их деловые сделки - не больше чем выменивание бейсбольных карточек, их войны - игры с игрушечным оружием в парке? Что, если внутри своих костюмов и выходных платьев они все еще сопливые малыши? Черт! Этого же не может быть, правда? Это было бы так страшно, что даже подумать и то жутко."
"Он проскользнул в квартиру, на цыпочках прошел через гостиную (его мать все еще храпела и даже громче, чем раньше) к себе. Книжки он засунул под кровать - как мог дальше. Если мама их найдет, он скажет, что их ему дал мистер Бертон. Это было вранье, но скажи он правду, она их отберет. Кроме того, вранье теперь не казалось чем-то таким уж скверным. Вранье могло стать необходимостью. А со временем - так и удовольствием.
Что дальше? Урчание в животе решило дело. Два бутерброда с арахисовым маслом - вот что дальше."
"- Я не мазал кремом дверь Душки, - сказал я, озлясь еще больше.
- Угу. Но ты играешь в карты с жопой, который ее намазал. И тем самым придаешь ему убедительности, - По-моему, я в первый раз услышал такое применение этого слова, которое продолжало делать все более помоечную карьеру в семидесятых и в прококаиненных восьмидесятых. Главным образом в политике. Мне кажется, "убедительность" сгорела со стыда в 1986-м, как раз тогда, когда радикалы шестидесятых, маршировавшие против войны, бесстрашные борцы за расовое равенство, начали открывать для себя дутые акции, образ жизни Марты Стюарт, а также Стейр-Мастера. - Зачем ты даром тратишь время?
Такая прямолинейность меня ошарашила, и я, как понимаю теперь задним числом, сморозил невероятную глупость:
- А у меня уйма времени, чтобы тратить его даром."
"- Тебе нужна информация? - спросил я ее. Голос у меня дрожал, хрипел. - Так я дам тебе информацию, нужна она тебе или нет. Идет? Ты разбиваешь мне сердце. Вот тебе ИНФОРМАЦИЯ. Ты разбиваешь мое дерьмовое сердце.
- Да нет, - сказала она. - Сердца же очень крепки. Пит. Чаще всего они не разбиваются. Чаще всего они только чуть проминаются."
"И у меня никогда еще не было такого друга, как Скип. Скип был бесстрашен; Скип матерился на каждом втором слове; когда Скип ел во Дворце, девушки не могли оторвать от него глаз. Он был для них тем магнитом, каким Ронни бывал только в самых своих поллюционных снах. Однако что-то в Скипе не находило себе места, что-то вроде осколка кости, который после многих лет безобидных блужданий может проколоть сердце или закупорить сосуд в мозгу. И он знал об этом. Даже тогда, когда школьные годы еще липли к нему, точно послед, и он все еще думал, что каким-то образом кончит учителем истории и тренером школьной бейсбольной команды, он знал это. А я любил его. Его внешность, его улыбку, походку, манеру говорить. Я любил его и не захотел его оставить."
"Кэрол не продалась, думается мне. Кэрол и ее друзья... ну, а что насчет студентов-химиков, которых они убили своей бомбой? Это была ошибка, я всем сердцем убежден, что это была ошибка. Та Кэрол, которую я знал, понимала бы, что это был просто еще один хренов способ сказать, что нам пришлось уничтожить деревню, чтобы ее спасти. Но вы думаете, родственникам этих ребят легче оттого, что случилась ошибка - бомба взорвалась не тогда, когда должна была взорваться, извините? Вы думаете, вопросы о том, кто продался, а кто нет, имеют значение для матерей, отцов, братьев, сестер, любовников, друзей? Вы думаете, это имеет значение для людей, которые вынуждены подбирать клочки и как-то жить дальше? Сердца способны разбиваться. Да, сердца способны разбиваться. Иногда мне кажется, что было бы лучше, если бы мы умирали, когда они разбиваются. Но мы не умираем."
"Даже после того как Пэкер упал, они продолжали бежать вперед. Они были храбрыми мальчишками. И если их храбрость была понапрасну растрачена в войне, затеянной тупо упрямыми стариками, неужели сама эта храбрость ничего не стоит?"
"- Мне нравятся многие наши ровесники, взятые в отдельности, - сказал он. - Я не выношу и презираю мое поколение, Салл. Нам представлялся случай все изменить. Нет, правда. Но мы согласились на джинсы от модельеров, на пару билетов на Марию Карей в мюзик-холле Радио-Сити, "Титаник" Джеймса Камерона и жирное пенсионное обеспечение. Единственное поколение более или менее сравнимое с нашим по чистейшему эгоистическому самопотаканию - это так называемое "потерянное поколение" двадцатых годов, но по крайней мере у большинства из них хватило порядочности пить без просыпу. А мы оказались не способными даже на это. Мы по уши в дерьме. Салл увидел, что новый лейтенант чуть не плачет. - Дифф...
- Знаешь, какова цена проданного будущего, Салл-Джон? Ты не можешь по-настоящему вырваться из прошлого. Ты не можешь по-настоящему преодолеть его. Моя идея - на самом деле ты вовсе не в Нью-Йорке. Ты в Дельте, прислоняешься к дереву, пьяный в дребезину, и втираешь в шею средство от москитов и прочей дряни. Пэкер все еще командир, потому все еще шестьдесят девятый год. А то, что тебе мерещится о твоей "жизни потом", - хреновый пузырь в кипящей кастрюле. И лучше, что так. Вьетнам лучше. Вот почему мы остаемся там.
- Ты думаешь?
- На сто процентов.""Наверное, войны по-настоящему кончаются именно так - не за столами переговоров, а в раковых палатах, учрежденческих кафетериях и заторах на шоссе. Войны умирают по клочочку, по клочочку, и каждый клочочек - что-то угасающее, как память, и каждый теряется вдали, как отзвуки эха в лабиринте холмов. В конце даже война выкидывает белый флаг. То есть так он надеялся. Он надеялся, что в конце даже война капитулирует."
(с) Стивен Кинг
//рекомендуется к прочтению, даже если вы не фанат Кинга.
-
-
31.03.2010 в 12:22-
-
31.03.2010 в 14:21-
-
31.03.2010 в 14:33Wonderer возможно и такое. первая часть подойдет любому, последующие более конкретны, о конкретных событиях и людях, а проблемы эти, в общем-то, скорее американские.
-
-
31.03.2010 в 19:29-
-
31.03.2010 в 20:01но я как "самый лучший поклонник" вообще не особо люблю его экранизации=) хотя и очень хочу, чтоб ТБ все же экранизовали. интерес снедает
-
-
31.03.2010 в 22:07А мне понравился фильм. Я очень люблю Хопкинса)
-
-
01.04.2010 в 20:03