понедельник, 31 октября 2005
Книга очень зацепила.
Здесь немногое, только то, что удавалось выписать, когда под рукой был карандаш. Оцените.
Литература позволяет нам проникнуть в сознание других людей, кажущиеся нам иными мирами, и поглядеть на мир их глазами. А потом – в книге – мы останавливаемся прежде, чем умереть, или мы умираем чужой смертью, а в мире за пределами романа переворачиваем страницу или закрываем книгу. Мы возвращаемся к своей жизни. Жизни, которая походит на все другие и ни на одну из них не похожа.
читать дальше- Что могут сделать мне холод или выпивка, мне, лепрекону по крови? Нет, это ты потерял золотое солнышко, вот что убило меня, Тень, так же верно, как то, что вода мокра, дни длинны, в под конец всегда разочаруешься в друге.
Тень осознал, что его пребывание в доме мертвых было лишь временной передышкой; ему уже чудилось, будто все это случилось с кем-то иным и давным давно.
…Они все равно живут на этой планете и все равно связаны годовым циклом. Это мертвые месяцы. И победа, одержанная в них, - мертвая победа.
Есть истории, которые, если мы откроем им свое сердце, ранят слишком глубоко
– Почему ты не возражаешь? – спросил он. – Почему не восклицаешь, мол, все это невозможно? Почему, мать твою, ты делаешь, как я тебе говорю, и воспринимаешь все так спокойно?
– Потому что ты платишь мне не за то, чтобы я задавал тебе вопросы, - отозвался Тень. А потом, осознав вдруг, что говорит чистую правду, добавил: - И вообще, после Лоры меня ничто уже не удивляет.
– С тех пор, как она восстала из мертвых?
– С тех пор, как я узнал, что она трахается с Робби. Вот это было больно. А все остальное меня уже просто не задевает.
Послушай. Вначале был Лис, и Волк был ему брат. Лис сказал: "Люди станут жить вечно. Если они умрут, то не навсегда". А Волк сказал: "Нет, люди будут умирать, люди должны умирать, все живое должно умирать, иначе они размножатся и покроют весь мир. Они съедят всех лососей, бизонов и карибу, съедят все тыквы и всю кукурузу". Настал день, и Волк умер и сказал тогда Лису: "Скорее воскреси меня". А Лис ответил: "Нет, мертвые должны оставаться мертвыми. Ты убедил меня". И говоря так, он плакал. Но он это сказал, и это были окончательные его слова. И потому Волк правит миром мертвых, а Лис всегда живет под солнцем и луной и по сей день оплакивает своего брата.
Она проклинает его так, как способен проклинать только тот, кто сам демон по отцу.
Таракана он оставил лежать там, где был – из уважения к умершим.
Трое могут хранить секрет, если двое из них мертвы
Война началась и никто этого не заметил.
Тени казалось, ему нужно что-то сказать: "Я тебя люблю", или "Пожалуйста, не уходи", или "Прости меня"… Те слова, какими латают разговор, который без предупреждения вдруг соскользнул на горькую тему
Каждый час ранит. Последний убивает. (Старая пословица)
Идеи убить сложнее, чем людей, но в конечном итоге их можно убить.
Трудно подбирать слова, думать, что говоришь, когда уже мертв. Это, знаешь, как фотография. Словно и не задевает больше.
Он идет своим путем. Мы движемся по спирали. Самый короткий путь иногда самый длинный.
–Когда сам мертв, людей убивать намного легче, - пояснила она. – Я хочу сказать, ну что в этом такого? Уже нет особых предрассудков.
Тень слишком часто слышал, как люди говорили друг-другу, мол, не следует подавлять свои чувства, мол, надо дать волю эмоциям, отпустить боль. Тень подумал, что многое можно сказать в пользу того, чтобы держать все в себе. Если делать это достаточно долго или поглубже загнать боль внутрь, рано или поздно вообще перестанешь что-либо чувствовать.
– Мне кажется, - сказал ей Тень, - я очутился в мире, живущем по законам собственной логики. По собственным правилам. Словно ты спишь и знаешь, что есть правила, которые нельзя нарушать. Даже если не знаешь, что они означают. Я пытаюсь под них подстроиться, понимаете?
– Свобода, - гудел Среда, пока они шли к машине, - сука, которую должно иметь на матрасе из трупов.
– Да? – протянул Тень.
– Цитата, - ответил Среда. – Из какого-то француза. Вот кому они поставили статую в гавани Нью-Йорка: сука, которая любила, чтобы ее трахали на отходах из повозок, в которых осужденных возили на казнь
Вера основана на чувствах, которыми мы воспринимаем и постигаем мир, - на зрении и слухе, на осязании и вкусе, и еще на памяти. Если они нам лгут, значит ничему нельзя доверять. И даже если мы не верим, мы все равно не можем идти по пути иному, чем тот, какой показывают нам они. По этой дороге идти приходится до конца.
Удача мужчины – его дело и ничье больше
Даже для таких, как мы, боль есть боль. Когда действуешь в материальном мире, материальный мир воздействует на тебя. Боль причиняет страдание так же, как жадность пьянит, а похоть жжет. Возможно, мы умираем трудно, возможно, нас не так просто прикончить раз и навсегда, но мы все же умираем. Если нас еще любят и помнят, нечто, очень похожее на нас, занимает наше место, и вся чертова канитель начинается сызнова. А если нас позабыли, с нами покончено.
¬ Да, бог по-прежнему хранит Америку. Остается вопрос, какой бог.
Сегодняшнее будущее – это завтрашнее вчера
На все твои вопросы есть ответ, если ты хочешь его узнать. Но как только ты узнаешь ответ, ты не сможешь уже прогнать это знание
Мы можем еще подождать. А пока ждать можно, ждать следует
В конце концов, все религии по сути метафоры: Господь – это мечта, надежда, женщина, насмешник, отец, город, дом с тысячью комнат, часовщик, оставивший в пустыне бесценный хронометр, некто, кто вас любит, даже, быть может – вопреки всем доказательствам, - небожитель, чья единственная забота сделать так, чтобы ваша футбольная команда, армия, бизнес или брак преуспели, процветали и взяли верх над любым противником.
Религия – это место, на котором стоят, с которого смотрят и действуют, возвышенность, дающая точку зрения на мир
Виски Джек покачал головой:
– Я культурный герой. Мы занимаемся теми же глупостями, что и боги, но больше трахаемся, и никто нам не поклоняется. О нас рассказывают сказки, но среди них есть такие, где мы выглядим придурками, и такие, где нас рисуют в общем ничего себе.
Люди верят, думал Тень. Вот в чем все дело. Люди верят. А потом отказываются брать на себя ответственность за то, во что верят; они создают, а потом не доверяют созданному. Они населяют тьму призраками, богами, электронами, сказками. И это вера, крепкая как скала вера, заставляет вращаться землю.
Единственное, что я достоверно узнал, общаясь с богами: раз уж заключил сделку, слово надо держать. Это у них есть право нарушать какие угодно правила. А у нас такого права нет