Горе ли от ума, ум ли от горя, а жил на свете Зверь печальный. Может не было ему охоты, а может была, не знаю, но случилось так, что жил.
дальшеДолго ли, коротко ли, тянулась тропа над рекою, мало кто теперь помнит. А кто помнит молчит. И правильно верно делает. Да не о тебе рассказ, а о Звере.
Идет по тропе Зверь, думу думает. Плывет по реке Зверь, горе слушает. Нет у Зверя другой заботы. Да и какие заботы у Зверя. Нет у него забот.
Над водой ли летела птица, у воды ли сидела кошка, а остался наш Зверь без сердца. Т.е. с сердцем, но очень больно.
- Ты скажи мне, чужая птица, ты ответь мне, не злая кошка, для чего ты так смотришь мимо, что слезятся глаза у Зверя.
Ничего не сказала кошка, и крылом не взмахнула птица. Даже мимо не посмотрела. Т.е. просто глаза закрыла.
Вот ведь не было Зверю горя, так нашел себе в горло рану. Не завыть, не заплакать в голос. Не охоты, не теплой тени.
Улетела на север птица. Т.е. нет не на север - к югу. Впрочем нет, не скажу, не помню. Помню лишь, что исчезла кошка, да еще вот вода потемнела.
Облетели сухие листья, только не было Зверю вести. И с пургою нет вести тоже. А вот ждал почему, не знаю.
Журавли прилетели после, а за ними и прочие галки. Принесли с собой море сплетен. Не про кошку, про крокодила.
Ходит Зверь и не смотрит в небо. И на зайцев не смотрит тоже. Т.е. ест, но совсем не смотрит. Много ест, а смотреть не может.
Приходили к нему волчицы, отводили гулять за реку. И глядеть на закат водили, только скучно ему - нет мочи.
Чем закончить? Что так и умер? Так не умер. С какой беды бы? Дом построил, родил зверушек, перебрался поближе к скалам.
Может скажем, что птицы нету? Что у кошки в глазах кровь мышки? Все неправда - нас тоже нету. Ну, сказали, а много ль проку.
Ты можешь рассказать людям правду, но они ни за что не поверят тебе, пока событие не случится. Пока не станет слишком поздно. Тем временем, правда их разозлит и принесет тебе массу неприятностей.
Чак Паланик “Уцелевший”.
Мне говорят, что я своими утверждениями хочу перевернуть мир вверх дном. Но разве было бы плохо перевернуть перевернутый мир?
Джордано Бруно.
Естественность - всего лишь поза, и к тому же самая раздражающая из всех, которые мне известны.
"...Скандалы, сцены уступят место постепенно абсолютному уюту моей маленькой вселенной."
...
- Ты любишь Архипова?
- Нет.
- Как... как девушка?
- Нет. Я никого не люблю. Я не могу любить. Я не девушка. Любить нельзя. Это пошлость и страдание.
- Почему?
- Девушкой, на курсах, я мечтала, ну да, о юноше. Встретила, полюбила, сошлась и должна была родить. Когда он, тот, меня бросил, я была, как бабочка с обожжёнными крыльями, и я думала - мои песни спеты, всё кончено. Но теперь я знаю, что ничего не кончено. Это жизнь. Жизнь не в сентиментальных бирюльках романтизма. Я выйду замуж, должно быть. Я не изменю мужу, - но я не отдам ему души, лишь тело, чтобы иметь ребёнка. Это будет неуютно, холодно, но честно. Я слишком много училась, чтобы быть самкой романтического самца. Я хочу ребёнка. Если бы была любовь, помутился бы разум.
- А молодость, а поэзия?
- Когда женщина, ребёнок, - ей и молодость, и поэзия. Очень хорошо - молодость. Но когда женщине сорок - у неё нет молодости в силу естественных причин.
"Как сумасшедший мнит себя Богом, так мы считаем себя смертными". Делаланд. "Рассуждения о тенях". (прим. - мнимая цитата Набокова)
"Его без любви выбранное лицо, с жирными желтыми щеками и несколько устарелой системо морщин, было условно оживлено двумя, и только двумя, выкаченными глазами."
"А я ведь сработан так тщательно, - думал Цинциннат, плача во мраке. - Изгиб моего позвоночника высчитан так хорошо, так таинственно. Я чувствую в икрах так много туго накрученных верст, которые мог бы в жизни еще пробежать. Моя голова так удобна"...
Часы пробили неизвестно к чему относившуюся половину."
"Какое недоразумение!" - сказал Цинциннат и вдруг рассмеялся. Он встал, снял халат, ермолку, туфли. Снял полотняные штаны и рубашку. Снял, как парик, голову, снял ключицы, как ремни, снял грудную клетку, как кольчугу. Снял бедра, снял ноги, снял и бросил руки, как рукавицы, в угол. То, что осталось от него, постепенно рассеялось, едва окрасив воздух. Цинциннат сперва просто наслаждался прохладой; затем, окунувшись совсем в свою тайную среду, он в ней вольно и весело -
Грянул железный гром засова, и Цинциннат мгновенно оброс всем тем, что сбросил, вплоть до ермолки. Тюремщик Родион..."
"..быстро, первыми попавшимися пальцами, отвела льняные волосы с виска..."
читать дальше"- Да, это хорошо. Благодарю вас, кукла, кучер, крашеная сволочь... Простите, я немножко...
Тут стены камеры начали выгибаться и вдавливаться, как отражения в поколебленной воде; директор зазыблился, койка превратилась в лодку. Цинциннат схватился за край, чтобы не свалиться, но уключница осталась у него в руке, - и, по горло среди тысячи крапчатых цветов, он запутался и начал тонуть. Шестами, баграми, засучив рукова, принялись в него тыкать, поддевать его, вытаскивать на берег. Вытащили." - вы где-нибудь когда-нибудь видели ТАКОЕ описание потери сознания???
"Был он очень худ, - и сейчас, при закатном свете, подчеркивавшем тени рёбер, самое строение его грудной клетки казалось успехом мимикрии, ибо оно выражало решетчатую сущность его среды, темницы." - !!!!
"...в моих снах мир оживал, становясь таким пленительно важным, вольным и воздушным, что потом мне уже было тесно дышать прахом нарисованной жизни. <...> Но как я боюсь проснуться! <...> У меня, кажется, скоро откроется третий глаз сзади, на шее, между моих хрупких позвонков: безумное око, широко отверстое, с дышащей зеницей и розовыми извилинами на лоснистом яблоке. Не тронь! Даже сильнее, с сипотой: не трожь! Я все предчувствую! <...> Не умея писать, но преступным чутьем догадываясь о том, как складывают слова, как должно поступить, чтобы слово обыкновенное оживало, чтобы оно заимствовало у своего соседа его блеск, жар, тень, само отражаясь в нем, и его живой перелив; догадываясь о таком соседстве слов, я, однако, добиться его не могу, а это-то мне и необходимо для несегодняшней и нетутошней моей задачи."
"Примятые звуки постепенно начилнали расправляться."
"В ожидании обычной изжоги, он прилег на койку и, повернувшись к стене, долго-долго помогал образоваваться на ней рисункам, покладисто составлявшимся из бугорков лоснившейся краски и кругленьких их теней; находил, например, крохотный профиль с большим мышьим ухом; потом терял и уже не мог восстановить. От этой вохры тянуло могилой, она была прыщевата, ужасна, но все-таки взгляд продолжал выбирать и соображать нужные пупырки, - так недоставало, так жаждалось хотя бы едва намеченных человеческих черт. Наконец он повернулся, лег навзничь и с тем же вниманием стал рассматривать тени и трещины на потолке."
"На дворе разыгралась - просто, но со вкусом, поставленная - летняя гроза, в камере было темно....<...>...молния в неожиданных местах печатала отражение решетки."
"- Вы обратите внимание, когда выйдете, - сказал Цинциннат, - на часы в коридоре. Это - пустой циферблат, но зато каждые полчаса сторож смывает старую стрелку и малюет новую, - вот так и живешь по крашеному времени, а звон производит часовой, почему он так и зовется." - символизм, кста!
"Что ж, пей эту бурду надежды, мутную, сладкую жижу, надежды мои не сбылись, я ведь думал...."
"Я хоть и знаю, что вы только так - переплетены в человечью кожу, все же... довольствуюсь малым... послезавтра..."
"Луну уже убрали..."
"...отвлеченное понятие "холод" должно иметь форму моего тела..."
"...нет, опять соскользнуло, - у меня лучшая часть слов в бегах и не откликаются на трубу, а другие - калеки."
"Сделанный грубо, но забавно, он состоял из кругого плюшевого тела, с дрыгающими пружинковыми ножками, и длинной, тянувшейся из середины спины, резинки..."
"Дальше он уже пел хором, хотя был один".
"...благоухая, как лилии в открытом гробу";
"Или ничего не получится из того, что хочу рассказать, а лишь останутся черные трупы удавленных слов, как висельники...";
"Но меня у меня не отнимет никто".
"Он есть, мой сонный мир, его не может не быть, ибо должен же существовать оригинал, если существует корявая копия".
"...любая религия, основанная на принципах жестокости и стремления к власти, только способ жить в свое удовольствие и ничего общего с духовностью не имеет..."
"И не говорите мне ничего о "живых богах". Не надо приводить мне доказательства того, что ваш бог-истинный. Я предоставляю вам верить так, как вы верите, не подвергая вашу веру ни сомнениям, ни осуждению. но если вы не дадите мне верить тому, что лежит в глубине моего сердца, то я отвергну все "ощутимые" доказательства, потому что для меня они ненадежны".
Carrie: I'm looking for love. Real love. Ridiculous, inconvenient, consuming, can't-live-without-each-other love. And I don't think that love is here in this expensive suite in this lovely hotel in Paris.
Carrie: Later that day I got to thinking about relationships. There are those that open you up to something new and exotic, those that are old and familiar, those that bring up lots of questions, those that bring you somewhere unexpected, those that bring you far from where you started, and those that bring you back. But the most exciting, challenging and significant relationship of all is the one you have with yourself. And if you can find someone to love the you you love, well, that's just fabulous
«История случилась не то с генералом де Голлем, не то с королевой Викторией. Один африканский царек, которого с помпой принимали во дворце, выпил воду из своей мисочки в конце банкета. Глава государства, принимавший царька, в ответ дипломатично поднес свою к губам и осушил ее до дна, и глазом не моргнув. Всем присутствующим не оставалось ничего другого, как последовать его примеру.
По мнению Марка, этот анекдот – притча о нашей эпохе. Мы ведем себя абсурдно, гротескно и смехотворно, но, поскольку все вокруг ведут себя точно так же, это поведение постепенно начинает казаться нам нормальным. Ты должен посещать школу, вместо того чтобы заниматься спортом, ходить в университет, путешествовать по свету, пытаться устроиться на службу, делать то, что тебе хочется… Поскольку все поступают так, на первый взгляд все идет как надо. Наша материалистическая эпоха стремится к тому, чтобы приложиться ко всем мисочкам для полоскания пальцев без исключения.»