Она была словно заточенная в башню принцесса, с тоской и надеждой ждущая своего принца, который взберется к ней по лозе и спасет ее. Башней, служившей ей местом заточения, была сама Жизнь, принцем, которого она ждала, была Смерть, а то, от чего ее должно спасти, было ее бренное существование.

Никакие духи, даже самые изысканные, на нежной податливой шейке прекрасной женщины не могли вызывать такого трепетного чувства восторга, как ни с чем не сравнимый, слегка сладковатый аромат гниющей плоти.

Из железной глотки плотной массой выпирала тишина, годы и годы застоявшейся, перепревшей тишины.
Дин Кунц