Может, это и есть жизнь, растеряно говорила она себе, и течение лет, и старость, когда она придет, значат всего лишь то, что ты оглядываешься и видишь много чужих людей, которыми ты была и в которых не узнаешь себя.
Нет, спасибо, меня и так прёт. Наяву. Без всякого компота.
Какой вы искренний человек… как пожарный.
— Бедный, какой он бедный человек! Где он? Надо подставить ему плечо, бросить ему спасательный круг человеческого сострадания! — Это вы уж лучше сами. Я никому ничего бросать, а уж, тем более, подставлять, не собираюсь.
Я вами доведена до точки сборки. Вы меня под Pink Floyd невинности лишили и к дзэн-буддизму пристрастили, а сами жениться на другой задумали?.. Я вас наверняка в подъезде серной кислотой оболью. В суд подам. За растление несовершеннолетней гражданки Украины. То есть меня. Никакой посторонней женитьбы!
Я всё время размышляю, зачем я деньги вернул? Ведь так всё ладненько получалось: интересная работа, начальный капитал, небольшое предприятие по утилизации промышленных отходов, и, как следствие, улучшение характера и прекрасный аппетит.
Дурная баба беспорядочного образа жизни.
Смерть эксплуататорам и программистам!
Ванюша, в этой жизни есть всего три вещи, которые я люблю: тебя, сгущёнку и свою кареокую Ларису.
А я вот не знаю: то ли утопиться, то ли застрелиться, то ли, Парфён, за тебя замуж пойти, — что в принципе — одно и то же.
- Это Лондон! - пришел в себя Дэвид. - Здесь и не такое бывает. Не удивлюсь, если мы встретим передвижную бочку с Диогеном или летящую на метле секретаршу. Кстати, идея! Надо предложить Кэти попробовать.
- Кстати, о воспитании, - переключился Дэвид. - Не может быть, чтобы ваш отец, награжденный медалью корреспондент "Правды", не оказал на вас правильного советского влияния.
- Про советское воспитание не скажу, но одно важное средство влияния на меня у него было.
- Почему они за несколько десятков лет умудрились отстроить город так, будто и не было войны? А у нас до сих пор можно найти развалины того времени. А если что и воссоздали, то так, что не поймешь, сколько этому городу лет - пять или пятьсот.
- Ну и черт с ними! - ни с того ни с сего рассердился Орел. - Пусть подавятся. Честно говоря, они меня совсем не волнуют. Мне здесь не жить. А за то, что будет дальше у нас, мы с тобой тоже несем полнейшую ответственность как государственные люди.
- Э-э-э, с чего это ты вдруг в философию ударился? - удивился Петров. - Нам думать нельзя, Игорь. Мы - машины, а ей думать вредно. Нас чему учили? Выполнению приказа любым способом и умению выжить ради выполнения этого приказа!
- А если командуют умереть?
- Значит, умрем. Что тебе не нравится? Меня, например, все устраивает.
- Хорошая собака, Сурен, - назидательно произнес Алекс, - иногда лучше плохой жены. И наоборот.
Она не знала, что такое выполнять приказ. И, если честно, она не знала, что такое родина. Так случилось. Если человек родился и рос в одной стране, взрослел в другой, а учился и работал в третьей - где тут родина? Все три? Или ни одной?
Настя была уже западным человеком и искренне полагала, что родина там, где тебе хорошо и интересно.
И комиссара вдруг посетила странная мысль о том, что люди всегда остаются верными своим интересам, независимо от того, кто находится у власти: фашисты Миклоша Хорти, коммунисты Яноша Кадара или нынешние демократы, которые вчера еще были коммунистами, а завтра, может быть, снова станут фашистами. Люди всегда живут по-своему. Так было и так будет.
- Если ты не поможешь мне умереть, я обязательно выживу, - обнадежила его Настя и повесила трубку.
"Если тебе роют яму - не мешай! ..Закончат -сделаешь бассейн)."
"Ад и рай - в небесах", - утверждают ханжи. Я, в себя заглянув, убедился во лжи: Ад и рай - не круги во дворце мирозданья, Ад и рай - это две половины души.
Послушайте, по-моему, мы сэкономим уйму времени, если я сойду с ума прямо сейчас.
Болезненная привязанность непременно сопровождает все истории об отчаянной любви. Все начинается, когда предмет обожания дарит тебе головокружительную, галлюциногенную дозу чувства, о котором ты не смела и помышлять, — это может быть, к примеру, эмоциональный коктейль из неземной любви и ошеломляющего восторга. читать дальшеВскоре без интенсивного внимания уже не обойтись, и тяга превращается в голодную одержимость наркомана. Когда наркотик отнимают, человек заболевает, сходит с ума, испытывает эмоциональное опустошение (не говоря уж о ненависти к дилеру, который подсадил тебя на эту дрянь, а теперь отказывается давать ее бесплатно, хотя ты точно знаешь, что она спрятана где-то рядом, ведь раньше тебе ее давали просто так). Следующий этап: ты сидишь в углу, исхудав и дрожа, готов продать душу и ограбить соседей, лишь бы еще раз испытать тот кайф. Тем временем предмет обожания начинает испытывать к тебе отвращение. Он смотрит на тебя так, будто видит в первый раз, — этот взгляд уж никак не может быть обращен к той, к кому он когда-то питал возвышенные чувства. И самое смешное, разве он в этом виноват? Посмотри на себя. Ты превратилась в жалкую развалину, саму себя не узнать. Вот и все. Последняя стадия отчаянной любви — полная и жестокая деградация собственного Я.
Доброго. Спасите! Внезапно оказалась в ситуации, требующей от меня начитать публике какие нибудь тексты про. 1. Осень и город, осень в городе, город в осени, блаблабла 2. Я и осень, я-осень, я к осени.. ну, цепочка ясна. 3. И, внимание, сейчас вылетит птичка, мне нужно подобие королевской присяги. Или что нибудь в духе католических молитв.
В целом не критично, проза это будет или поэзия, взрослая эротическая эпистолярка или детская сказка. Важно соблюсти тематику.
Если на клетке слона прочтешь надпись: "Буйвол", не верь глазам своим! (с) Козьма Прутковский
По-моему, ты боишься стать счастливой, Эмма. Ты думаешь, что естественный порядок вещей — это когда твоя жизнь уныла, бесцветна и скучна, ты ненавидишь свою работу, свой город, не способна добиться успеха, заработать денег или, упаси боже, завести парня (кстати, замечу, что твои самоуничижительные реплики по поводу собственной непривлекательности мне уже надоели). Более того, я пойду дальше и осмелюсь предположить, что тебе даже нравится чувствовать себя постоянно разочарованной и никчемной, потому что так ведь проще, верно? Быть унылой неудачницей проще, потому что всегда можно обратить это в шутку. Тебя бесят мои наблюдения? Еще бы. А ведь я только начал.
Если на клетке слона прочтешь надпись: "Буйвол", не верь глазам своим! (с) Козьма Прутковский
Мы притягиваем в свою жизнь всё то, о чём думаем. Но если это правда, то так или иначе я привёл себя к этому моменту по какой-то причине, — и вы так же. («Иллюзии»)
Бога ради, если вы хотите свободы и радости, неужели вы не видите, что этого нет нигде вне нас? Скажите себе, что это у вас есть, - и это у вас будет! Действуйте так, как будто она ваша, и она будет ваша! («Иллюзии»)
Почему труднее всего на свете заставить птицу поверить в то, что она свободна, - недоумевал Джонатан, - ведь каждая птица может убедиться в этом сама, если только захочет чуть-чуть потренироваться. Почему это так трудно? («Чайка по имени Джонатан Ливингстон»)
При каждом своем выборе ты рискуешь жизнью, которая у тебя могла бы быть, при каждом решении ты теряешь её.(«Карманный справочник Мессии»)
Родная душа - это тот, у кого есть ключи от наших замков, и к чьим замкам подходят наши ключи. Когда мы чувствуем себя настолько в безопасности, что можем открыть наши замки, тогда наши самые подлинные «я» выходят навстречу друг другу, и мы можем быть полностью и искренне теми, кто мы есть. Тогда нас любят такими, какими мы есть, а не такими, какими мы стараемся быть. Каждый открывает лучшие стороны другого. И невзирая на все то, что заставляет нас страдать, с этим человеком мы чувствуем благополучие как в раю. Родная душа - это тот, кто разделяет наши глубочайшие устремления, избранное нами направление движения. Если мы вдвоем подобно воздушным шарикам движемся вверх, очень велика вероятность того, что мы нашли друг в друге нужного человека. Родная душа - это тот, благодаря кому вы начинаете жить подлинной жизнью. («Мост через вечность»)
Если на клетке слона прочтешь надпись: "Буйвол", не верь глазам своим! (с) Козьма Прутковский
Запомни, герцог, в политике важно не только ЧТО говорить, но и КТО это говорит, КОГДА и КОМУ. И если ты не будешь этого учитывать, то можешь сколько угодно утверждать верные и необходимые вещи, но толку от этого не будет никакого. Позиция «я же вас предупреждал» — это лишь подтверждение твоего проигрыша.
Если на клетке слона прочтешь надпись: "Буйвол", не верь глазам своим! (с) Козьма Прутковский
...Одно из самых обычных и распространённых суеверий то, что каждый человек имеет одни свои определённые свойства, что бывает человек добрый, злой, умный, глупый,энергичный, апатичный и т.д. Люди не бывают такими. Мы можем сказать про человека, что он чаще бывает добр, чем зол, чаще умён, чем глуп, чаще энергичен, чем апатичен и наоборот; но будет неправда, если мы скажем про одного человека, что он добрый или умный, а про другого, что он злой или глупый. А мы всегда так делим людей. И это неверно. Люди как реки: вода во всех одинакая и везде одна и та же, но каждая река бывает то узкая, то быстрая, то широкая, то тихая, то чистая, то холодная, то мутная, то тёплая. Так и люди. Каждый человек носит в себе зачатки всех свойств людских и иногда проявляет одни, иногда другие и бывает часто совсем непохож на себя, оставаясь всё между тем одним и самим собою. У некоторых людей эти перемены бывают особенно резки...
Если на клетке слона прочтешь надпись: "Буйвол", не верь глазам своим! (с) Козьма Прутковский
"Ты принадлежишь мне, я сделал тебя своей, и ни в одной сказке нет женщины, за которую сражались бы дольше и отчаяннее, чем я сражался за тебя с самим собой. Так было с самого начала, так повторялось снова и снова, и так, видно, будет всегда…"
Большинство современных книг — лишь мерцающие отражения сегодняшнего дня. Они очень быстро гаснут. Старое же обнаруживает свою сокровеннейшую ценность — долговечность. Лишь бы новое — это сама преходящность. Сегодня оно кажется прекрасным, а завтра предстает во всей своей нелепости. Таков путь литературы.
Есть решения, которые отрезают путь назад. Их непременно надо принимать.
Жизнь все время отвлекает наше внимание; и мы даже не успеваем заметить, от чего именно.
Люди очень много и очень громко говорят, для того чтобы сказать как можно меньше. Это очень шумное молчание. По-настоящему существенны и интересны при этом лишь закулисные сделки, о которых не упоминают ни единым словом.
Книга должна быть топором для замерзшего в нас моря.
Необходимо, чтобы мое имя стало известным; я должен обладать в обществе властью (…). Короче говоря, я должен продлить свое существование, распространиться за пределы тела и телесной о жизни. (...) Новый рай – это посмертный вход в мир незабытых мертвецов, где по-прежнему бродят живые. Доступ в старый рай раньше получали с помощью добрых дел и милости Господней; в новый рай доступ получают с помощью просто дел – добрых или дурных, но таких, которые запоминаются.